Выступление А.Л.Кудрина:
Добрый день, уважаемые друзья!
Для меня большая честь выступить здесь, когда подводятся итоги годовой работы Российского союза промышленников и предпринимателей. Хочу от имени Председателя Правительства РФ поприветствовать съезд и пожелать успехов его участникам.
Мы должны работать в диалоге, прислушиваться друг к другу, понимать, что делаем общее дело. Экономику поднимает бизнес, а государство должно создавать для этого условия. И обсуждение этих условий, связанных с ними проблем необходимо. Это обсуждение сегодня продлится на встрече Председателя Правительства с бюро РСПП. Думаю, там будут заданы те вопросы, которые сегодня прозвучат на съезде.
Я обратил внимание на все детали выступления Александра Николаевича (Шохина). Напомню, что когда выступал в Красноярске с достаточно критической речью о наших проблемах, то в качестве примера привел исследование РСПП в отношении того, что же сегодня в первую очередь волнует предпринимателей. И вывод о том, что на одном из первых мест – стратегия и цели государства, выбор модели экономики, он в первую очередь адресуется Правительству, подтверждаю это. Мы с Аркадием Владимировичем (Дворковичем) здесь переговорили о том, что в обычной развитой стране является такой стратегией, выносимой на обсуждение. Стратегия принимается на выборах, когда выбираются та политическая партия, та платформа, которая будет отражать её, а впоследствии то правительство, которое станет её реализовывать. Поэтому политическая конкуренция является необходимым элементом настройки работы любого общества, любой экономики. И мы хотели бы, чтобы больше было этих идей, политической конкуренции, выработки подобных решений.
Сегодня на заседании Правительства будут рассматриваться сценарные условия развития экономики на три года. Не только от цены на нефть эти сценарии зависят. Более того, эксперты считают, что изменения показателей этих сценарных условий как раз не зависят от цены на нефть. Она ставится разная, а темпы роста остаются одинаковые – вот в чём проблема. Это подтверждение другого, уже грустного факта, что даже цена на нефть, являвшаяся до кризиса серьёзным стимулом развития, уже исчерпала свой потенциал, как и сама нефтегазовая отрасль больше не является локомотивом с точки зрения темпов роста, как это было в некоторые годы, особенно в первой половине прошлого десятилетия, когда мы росли по 10% в год. Цена добавляла роста, экономика получала существенный ресурс.
Даже при том, что средства сберегались в суверенных фондах, экономика часть этих ресурсов получала через нефтяные, газовые и металлургические компании. Через их заказы эти средства появлялись в экономике. Прирост денег в некоторые годы составлял 50%, а экономика росла всего на 8%. Мы жили по модели, когда за развитие вынуждены были ра
36d2
сплачиваться в том числе инфляцией. Центральный банк, борясь с инфляцией, укреплял рубль, что опять же подрывало экспортные возможности отечественной промышленности и увеличивало импорт. Он увеличивался существенно – бывало, на десятки процентов в год.
Зависимость от нефти сыграла свою тяжёлую роль. Развивались секторы торговли, финансов, строительства. В меньшей степени развивались отрасли, которые являются базой для модернизации. Такова несколько перекошенная под напором нефтегазовых долларов экономика. Она и от социальных расходов зависит тоже: они существенно выросли – в реальном выражении расходы бюджета выросли в 4 раза. В 4 раза больше стали получать учителя и врачи. И на дороги стали больше тратить. Другие решения принимали. Оказалось, что модель, базирующаяся только на нефтегазовых доходах, не срабатывает, и теперь сценарии развития от них уже не зависят, потому что эффект уже исчерпался. Скорее рост цен на нефть будет угнетать экономику.
Сегодня на заседании Правительства будет очень принципиальный разговор, и он, скорее всего, не закончится. Нам придётся некоторые вопросы досчитывать до лета или даже до осени, когда будем вносить бюджет. Эти развилки связаны в том числе с социальными расходами бюджета, с уровнем расходов. Президент России принял решение об увеличении военных расходов на 1,5% ВВП в следующем году. Мы должны или поставить эти расходы на дефицит бюджета, или увеличить налоги, или больше использовать нефтегазовые доходы, ориентируясь на высокие цены. Вот три варианта. Есть и четвёртый – сократить другие расходы: дороги, образование и т. д. Это пример.
Здесь многие, возможно, представляют военно-промышленный комплекс. И они знают, что там распределяется серьёзный заказ уже сейчас. 20 трлн рублей – это в среднем примерно в 3 раза рост оборонных расходов в среднесрочной перспективе, это выход на новый уровень. Оборонно-промышленный комплекс должен в три года удвоить выпуск. Для этого, естественно, нужны инвестиции в оборонно-промышленный комплекс, его новые мощности. Когда я говорю 1,5% ВВП, это не только государственный оборонный заказ, но и денежное довольствие военнослужащих, об увеличении которого в 2,5 раза объявлено.
Будет ли при этом расти дефицит бюджета? Мы не Германия и не Великобритания, в наших российских условиях финансирование дефицита федерального бюджета больше чем 2% с рынка означает угнетение частных инвестиций. Ведь тогда государство забирает часть средств с рынка, ориентируясь на высокую цену на нефть. Если в этом году нулевой дефицит был бы при цене нефти 115 долл. за баррель, то в следующем году – примерно при 122 долл. Мы пошли дальше в нашей зависимости от этих цен: мы добавляем на рынок деньги от нефти, на цену который ориентируемся, и получаем укрепление рубля и не снижаем инфляцию так быстро, как хотели бы. Ставка процента будет выше.
Я уже не говорю о варианте повышения налогов. Все эти варианты – это взаимоотношение государства и той экономической среды, в которой мы находимся. Правильную модель мы выбираем или у нас нет этих возможностей? Или всё-таки мы должны базировать модернизацию на частных инвестициях, подождать, сделать паузу по увеличению расходов?
Также хочу сказать о принципиальном решении по сокращению страховых платежей. Решение о их повышении тяжело принималось. Оно два года только вырабатывалось экспертами. Полгода жёстко обсуждалось в Правительстве. Что такое пенсионная система? Утверждение правил формирования будущих накоплений, в первую очередь той части, которая является страховой. Вы все платите этот налог, знаете, что идёт персонифицированный учёт по каждому гражданину, накапливающему свои права. Есть накопительная часть пенсии, есть персональная, связанная с правами. Есть, как мы говорим, солидарная часть уплаты налога, которая добавляется ко всем пенсиям. Как правило, это, как раньше называлось, базовая пенсия. Мы очень долго дискутировали, вышли на это непростое решение. Мне было ближе решение, когда ниже ставка, но больше шкала, с которой уплачиваются взносы, то есть перенос нагрузки на более высокие зарплаты. В одной из своих статей этот подход я обозначил.
Решение очень тяжело вырабатывалось. Пришли к выводу, что если мы страховые принципы защищаем, то должны брать более высокие платежи с большей шкалы – не с 463 тыс. рублей, а с 800 тыс. или 900 тыс. рублей, то есть прав впоследствии будет больше, но для тех, кто получает сегодня зарплату свыше 30–50 тыс. рублей в месяц. Приняли это решение – прошло полгода. Мы работаем только один квартал в этих условиях – и отменяем. Это же серьёзнейшие вычисления, касающиеся расчётов на десятилетия вперёд, то есть мы говорим, что теперь так права копить неправильно, давайте теперь по-другому их накапливать, а новый расчёт провести за полтора месяца.
Это очень сложные условия, в которых мы сегодня находимся, мы ищем это решение. Обращаемся и к предложениям, выработанным предпринимательскими сообществами. Деловая Россия предлагает уменьшить ставку, но отменить шкалу вообще или сделать её достаточно большой. Если шкалу отменить, то это не уменьшение налогообложения, а просто перенесение его на другие, более высокие зарплаты. Это примерно на ставке 28,5% балансируется. Если мы делаем ниже ставку, то это увеличение дефицита пенсионной системы.
Решение – глобальное, принципиальные проблемы – мощнейшие. И если мы не тронем вопросы обязательств и пенсионного возраста, то по-прежнему не будут решены важнейшие вопросы, связанные со старением, демографией, тем, что у нас становится меньше работающих и больше пенсионеров. Но это не предлагается.
Мы стоим перед сложнейшими решениями. Модернизация с чего начинается? Она начинается не с увеличения расходов, увеличения налогов или увеличения дефицита бюджета, увеличения расходов до такой степени, когда мы становимся постоянно зависимыми от высоких цен на нефть. Давайте комплексно смотреть на все позиции, а не только на словах говорить о модернизации. Мне пеняют, что я всё время говорю о бюджете, сбалансированности доходов и расходов. Думаю, что только что проиллюстрировал как всё взаимоувязано. Мы сегодня выбираем модель, по которой будем жить. Надо публично отвечать на вопросы и ставить их прямо, как они сегодня стоят, и чтобы вы участвовали в обсуждении. И ведь ответы не очевидны во всех случаях.
В этом году экономика выйдет на уровень роста примерно 4,2%. В следующем году, по прогнозу, будет 3,5%. Трудно мобилизовать факторы роста, необходимые для модернизации и улучшения инвестиционного климата. Это действительно большая работа – улучшение государственного администрирования, создание условий в части налогового климата, внешних торговых условий. Сегодня рост в России ниже 3% означает стагнацию и позволяет решать только текущие задачи. Рост экономики от 3% до 4,5% – это слабый, неустойчивый рост, не характерный для модернизации. При нём не будут успевать обновляться фонды предприятий. Рост объёма инвестиций на 6–8,8% недостаточен для российской экономики. Для модернизации нужен при эффективной конкурентной экономике рост инвестиций около 30% к ВВП. Нужны факторы, которые дали бы такое доверие к экономике, чтобы можно было вкладывать и рассчитывать на прибыль. Вы знаете мою позицию. С инфляцией 7–8% модернизация практически не начинается – она начинается с инфляции ниже 3%, чтобы ставка по кредиту была 5–7%. Тогда большинство отраслей начинает работать, если кредит будет ещё и на 10–15 лет. Надо зажать инфляцию через нерасширение расходов, неиспользование нефтегазовых денег, создающих инфляцию, вызывающих укрепление рубля, поэтому непростой разговор будет сегодня на заседании Правительства.
Накануне у нас были очень жаркие споры и с экспертами, и у нас внутри министерств и ведомств, в том числе по тарифам. Мы хотим ограничить прирост тарифов сейчас, но тут уже отрасли, связанные с этими тарифами, напоминают, что у них инвестиционная программа есть. А без расширения инфраструктуры не будут развиваться другие отрасли – это всё сегодня будет обсуждаться.
Те 10 пунктов, которые назвал Президент России в Магнитогорске, безусловно, отвечают ожиданиям. Может, это первые шаги, может, они не решат всей проблемы инвестиционного климата, будут, наверное, и другие – я и Президенту это докладывал. Отношения государства с бизнесом настраиваются, начиная с действий Правительства по определению модели государственных расходов, налоговой системы. Мы, безусловно, вместе обсуждали эти 10 пунктов. Например, решение о том, чтобы Минэкономразвития предоставить дополнительные полномочия по ограничению действий министерств, если на взгляд Минэкономразвития они не соответствует интересам бизнеса, предложено мною. Я даже ещё более жёсткий вариант предложил, но юристы говорят, что прямо так жёстко отменять нельзя: нужно соблюдать процедуру (хотел бы, чтобы в Правительстве был орган, в который можно было бы обращаться в том числе по вопросам, которые решают другие министерства), проводить дополнительную экспертизу по другим ведомствам, таким как Пожарнадзор, Роспотребнадзор, Ростехнадзор, таможня.
Одним из предложений было предложение о приватизации. Напомню, что предложение о приватизации пакетов акций ряда ведущих компаний было внесено Правительством в прошлом году. В данном случае предложение Президента России исходит из шагов по упорядочиванию этой процедуры, потому что с ним это тоже связано. Мы будем уменьшать долю государства, увеличивать конкуренцию. Только совокупность всех факторов создаст истоки модернизации. Спасибо.